Международный неврологический журнал 4(8) 2006

В Грузии конец XX века был ознаменован природными и искусственными катаклизмами. Одну экономическую формацию сменила другая. На фоне острых социально-политических сдвигов и экономического кризиса для большей части населения были созданы условия, способствующие развитию серьезных стрессовых расстройств. Врачи, работающие в медицинском учреждении, подвержены значительному личностному дистрессу. Им трудно раскрыться перед кем-нибудь за пределами своей семьи и круга друзей [7, 8].

Сама по себе специальность врача способствует развитию болезненных состояний [5]. Уровень самоубийств среди врачей, включая психиатров, значительно выше, чем среди других категорий населения [10]. По данным В.Е. Кузнецова [1], который цитирует Н.И. Пивоварова (1912), в начале XX века группу высокого риска по суицидальным действиям представляют врачи и другие медицинские работники.

Freudenberger [8] предложил термин «выгорание» для описания деморализации, разочарования и чрезмерной усталости, которые он наблюдал у работников психиатрических учреждений. Некоторые авторы [7] возражали против термина «выгорание» из-за его неопределенности и частичного совпадения с родственными понятиями, например посттравматическим стрессовым расстройством и депрессией, либо рассматривали его как странную психиатрическую проблему [11]. По мнению авторов, «выгорание» — это конечный результат процесса «сгорание до тла» [13-15]. «Выгорание» проявляется изменением в поведении, в чувствах, в мышлении и здоровье. В настоящее время существует много исследований, документально подтверждающих широко распространенную неудовлетворенность профессией и чувство сожаления в связи с выбором медицинской карьеры [2].

Материал и методы исследования

Уровень депрессии и тревоги регистрировали с помощью психометрических тестов Гамильтона и шкалы депрессии Beck (BDI). В исследовании приняли участие 25 медицинских работников. В соответствии с рекомендациями Европейских консультаций по медицинским этическим стандартам защиты психического здоровья, медицинские работники принимали участие в исследованиях добровольно, после проведения разъяснительной работы. При этом была гарантирована анонимность полученной медицинской информации.

Шкала депрессии Бека (Beck Depression Inventory — BDI) — один из самых распространенных опросников для самооценки депрессивных состояний. Опросник состоит из 21 пункта по симптомам депрессии (нарушения сна, фон настроения, самоощущение, соматические симптомы, суицидальные мысли и т.д.). Ответы расположены по нарастающей интенсивности. Симптомы оценивают в баллах от 0 до 3, в зависимости от ответов, выбранных тестируемым. Если исследуемый пациент набирал больше 19 баллов, то считалось, что у него имеются клинические нарушения и необходима психотерапевтическая помощь. Если было больше 24 баллов, то необходимо применение антидепрессантов и т.д.

Шкала Гамильтона успешно используется уже около 30 лет. Она включает следующие базовые признаки аффективных расстройств: А — дисфорийное настроение; Б1 — потеря в весе и плохой аппетит; Б2 — бессонница; Б3 — общая заторможенность и адинамия; Б4 — работа и интересы; Б5 — выраженная слабость; Б7 — нерешительность.

Результаты и обсуждение

Нами обследовано 25 медицинских работников,13 женщин и 12 мужчин в возрасте от 20 до 70 лет. Они работали в разных медицинских учреждениях Батуми. Среди них 4 хирурга, 4 терапевта, 5 психиатров, 3 окулиста, 5 неврологов, 4 — средний медицинский персонал.

С помощью вопросника Веск исключена депрессия у 36%. Умеренная депрессия выявлена у 48% и легкая — у 16% медработников. Суицидальные мысли выявлены у 34%, в то же время суицидальная готовность не диагностирована. Через 5 лет опять исследованы те же медработники и выявлена тяжелая депрессия у 5 (20%), умеренная — у 15 (60%) и легкая — у 5 (20%).

Большая депрессия DSM-III, оцениваемая HDS/MES, определялась 1 или более баллами для пунктов, расположенных в категории В. Депрессивное настроение выявлено у 25 человек (100%), мысли о самоубийстве — у 10 (40%), психическая тревога — у 15 человек (60%), генерализованная бессонница — у 12 (48%), соматическая симптоматика — у 13 (52%), интеллектуальная заторможенность — у 18 (72%), эмоциональная заторможенность — у 11 человек (44%), утомляемость и болевой синдром — у 10 человек (40%).

Плохой аппетит или значительная потеря массы тела отмечались у 10 (40%) человек, бессонница — у 15 (60%), психомоторное возбуждение или заторможенность — у 18 (72%), потеря интереса или удовольствия — у 14 (50%), утрата энергичности, слабость — у 16 человек (64%), самообвинение или чувство вины — у 10 (40%), снижение способности думать или сосредоточиваться — у 13 (52%).

На фоне бессонницы (у 60% исследуемых), психомоторного возбуждения или заторможенности (у 72%) появились потеря интереса или удовольствия у 50%, а сниженная способность думать или сосредоточиваться — у 52% испытуемых. У среднего медицинского персонала отмечалась легкая депрессия. Интересен тот факт, что семейные люди тоже думают о суицидах, и у них высокая степень депрессии.

Ранее нами изучены фиксированные суициды, зарегистрированные в Аджарской республике в 1991-2002 годах. Из них среди врачей не было ни одного случая. По нашим данным, суицидальная готовность у медицинских работников не встречалась, хотя у 40% были суицидальные мысли, и у них же отмечалась тяжелая депрессия.

В переживаемых медиками стрессовых ситуациях отмечались тревожная напряженность, депрессия, апатия, мысли о самоубийстве, деструктивное воздействие фрустрации, нарушения тонкой координации усилий. Полученные результаты исследования указывают, что риск суицидального поведения значительно выше у медиков. Медики в процессе неприятных переживаний (физического, социального, морального характера) напряжены, у них снижаются уровень и острота восприятия, нарушаются мышление, память, воспоминания о пережитом становятся фрагментарными. Сознание носит суженный характер, в результате чего пострадавшие испытывают растерянность, ощущают оглушенность, учащение дыхания, сердцебиение, тошноту. Для улучшения качества жизни медицинских работников понадобится социальная изоляция, облегчение доступа к участию в мероприятиях, направленных на оказание поддержки людям и подготовку их к преодолению жизненных трудностей и неурядиц, вызывающих чувство отчаяния или стрессы, осуществление программ предупреждения самоубийств.