Газета «Новости медицины и фармации» 1 (525) 2015

Статья опубликована на с. 32 (Мир)

Неизлечимые

Спрос на порнографическую литературу упал. Публика начинает интересоваться сочинениями по истории и естествознанию.

(Книжные известия)

Писатель Кукушкин вошел, веселый, радостный, к издателю Залежалову и, усмехнувшись, ткнул его игриво кулаком в бок.

— В чем дело?

— Вещь!

— Которая?

— Ага! Разгорелись глазки? Вот тут у меня лежит в кармане. Если будете паинькой в рассуждении аванса — так и быть, отдам!

Издатель нахмурил брови.

— Повесть?

— Она. Ха-ха! То есть такую машину закрутил, такую, что небо содрогнется! Вот вам наудачу, две-три выдержки.

Писатель развернул рукопись.

«...Темная мрачная шахта поглотила их. При свете лампочки была видна полная, волнующаяся грудь Лидии и ее упругие бедра, на которые Гремин смотрел жадным взглядом. Не помня себя, он судорожно прижал ее к груди, и все заверте...»

— Еще что? — сухо спросил издатель.

— Еще я такую штучку вывернул:

«Дирижабль плавно взмахнул крыльями и взлетел... На руле сидел Маевич и жадным взором смотрел на Лидию, полная грудь которой волновалась и упругие выпуклые бедра дразнили своей близостью. Не помня себя, Маевич бросил руль, остановил пружину, прижал ее к груди, и все заверте...»

— Еще что? — спросил издатель так сухо, что писатель Кукушкин в ужасе и смятении посмотрел на него и опустил глаза.

— А... еще... вот... Зззаб... бавно!

«Линевич и Лидия, стесненные тяжестью водолазных костюмов, жадно смотрели друг на друга сквозь круглые стеклянные окошечки в головных шлемах... Над их головами шмыгали пароходы и броненосцы, но они не чувствовали этого. Сквозь неуклюжую, мешковатую одежду водолаза Линевич угадывал полную волнующуюся грудь Лидии и ее упругие выпуклые бедра. Не помня себя, Линевич взмахнул в воде руками, бросился к Лидии, и все заверте...»

— Не надо, — сказал издатель.

— Что не надо? — вздрогнул писатель Кукушкин.

— Не надо. Идите, идите с богом.

— В-вам... не нравится? У... у меня другие места есть... «Внучек увидел бабушку в купальне... А она еще была молодая...»

— Ладно, ладно. Знаем! «Не помня себя, он бросился к ней, схватил ее в объятия, и все заверте...»

— Откуда вы узнали? — ахнул, удивившись, писатель Кукушкин. — Действительно, так и есть у меня.

— Штука не хитрая. Младенец догадается! Теперь это, брат Кукушкин, уже не читается. Ау! Ищи, брат Кукушкин, новых путей.

Писатель Кукушкин с отчаянием в глазах почесал затылок и огляделся.

— А где тут у вас корзина?

— Вот она, — указал издатель.

Писатель Кукушкин бросил свою рукопись в корзину, вытер носовым платком мокрое лицо и лаконично спросил:

— О чем нужно?

— Первее всего теперь читается естествознание и исторические книги. Пиши, брат Кукушкин, что-нибудь там о боярах, о жизни мух разных...

— А аванс дадите?

— Под боярина дам. Под муху дам. А под упругие бедра не дам! И под «все завертелось» не дам!!!

— Давайте под муху, — вздохнул писатель Кукушкин.

Через неделю издатель Залежалов получил две рукописи. Были они такие.

I. Боярская

проруха

Боярышня Лидия, сидя в своем тереме старинной архитектуры, решила ложиться спать. Сняв с высокой волнующейся груди кокошник, она стала стягивать с красивой полной ноги сарафан, но в это время распахнулась старинная дверь и вошел молодой князь Курбский.

Затуманенным взором, молча, смотрел он на высокую волнующуюся грудь девушки и ее упругие выпуклые бедра.

— Ой, ты, гой, еси, — воскликнул он на старинном языке того времени.

— Ой, ты, гой, еси, исполать тебе, добрый молодец! — воскликнула боярышня, падая князю на грудь, и — все заверте...

II. Мухи и их привычки

(Очерки из жизни насекомых)

Небольшая стройная муха с высокой грудью и упругими бедрами ползла по откосу запыленного окна.

Звали ее по-мушиному — Лидия.

Из-за угла вылетела большая черная муха, села против первой и с еле сдерживаемым порывом страсти стала потирать над головой стройными мускулистыми лапками. Высокая волнующаяся грудь Лидии ударила в голову черной мухи чем-то пьянящим... Простерши лапки, она крепко прижала Лидию к своей груди, и все заверте...

1910

Эмиль Кроткий

Отрывки из

ненаписанного

Старая собака мечтала о вставной челюсти: ей еще хотелось кусаться.

***

В существование микробов не верил, но пил на всякий случай только кипяченую воду.

***

Повар мыслит порциями.

***

Горечь жизни приходиться принимать без облаток.

***

Флюгер думал, что он указывает ветру, куда дуть.

***

Жил как термометр: чужим жаром.

***

Несколько десятков Новых годов делают человека старым.

***

Походил на Сократа — лысиной и женой.

***

Плохую песню они исполняли хором, раскладывая ответственность на всех поющих.

***

Вернуть детство можно, только впав в него.

***

Хваля автора, перевирают его фамилию, браня — никогда.

***

Санитарная стенгазета «За здорово живешь».

***

Лектор в планетарии держался, как заведующий солнечной системой.

***

Дружба и чай хороши, если они горячие, крепкие и не слишком сладкие.

***

В семейном альбоме мирно уживались родственники, ссорившиеся всю жизнь.

***

Знал, что душа — предрассудок, а все-таки она у него болела.

***

Все пережитое ею было написано у нее на лице, а кое-где подчеркнуто морщинами.

***

Старикам кажется, что в дни их молодости лестницы были не так круты.

***

Между супругами шли бои местного значения.

***

Презирал весь мир. О земле говорил: «Круглая дура».

***

Не всякий, живущий припеваючи, певец.

***

Лучшее средство от бессонницы — спать.

***

Спал в очках, чтобы лучше видеть сны.

***

В планетарии платят за то, чтобы взглянуть на небо, которого не замечают над собой.

***

Подсунул врачу чужой рентгеновский снимок и радовался, что у него не нашли никакой болезни.

***

Карельская береза его уже не удовлетворяла. Он искал мебель из генеалогического дерева.

***

Из горя есть только один выход — в счастье.

***

В жизни, как в поезде: жестких мест больше, чем мягких.

***

И сахарная болезнь несладка.

***

Лицо ее было кругло и гладко, как патефонная пластинка, на которой не сделано еще ни одной записи.

***

Человек без предрассудков: «А почему бы, в сущности, не полечиться у знахарки?»

***

Одно говорить, другое — дело делать… Но ведь можно и говорить дело?

***

Рыба думала, что ей не дают высказаться.

***

Его болезненного воображения хватило бы на повесть в десять больничных листов.

***

Стал уважать смородину, когда узнал, что в ней есть витамин С.

***

Смотрят все, видят немногие.

***

В его действиях не было никакой системы, кроме нервной.

***

Злая собака мысленно лает даже тогда, когда молчит.

***

С возмущением говорил:

— Черт бы взял эти взятки!

На черта, впрочем, не очень надеялся. Брал и сам.

***

Витамин А, витамин В, витамин С… Дитя училось азбуке по витаминам.

***

Внести свое в таблицу умножения можно, только переврав ее.

***

Все артерии у него были сонные.

***

По боли в сердце узнаешь о том, что оно существует.

***

Не падай духом — ушибешься!

***

Старичок лечил травами: пропишет какую ни на есть, а там хоть трава не расти!

***

В яблоке завелся червь сомнения.

***

Съедобный гриб прячется, ядовитый всегда на виду.

***

Заботам ее не было конца. В Сочи она старалась загореть, в Москве искала крем от загара.

***

На собачьей выставке висели рядом плакаты: «Собака — друг человека» и «Остерегайтесь собак!»

***

Взял всем — умом, талантом, а кое с кого и деньгами.

***

Суд потомства плох уж тем, что рассматривает дело в отсутствии потерпевшего.

***

Думал на ходу, а ходил очень мало.

***

Привык к районным масштабам. Жалуется на боль в районе сердца.

***

Знал, что происходит от обезьяны, но не помнил, от какой именно.

***

Это был, что называется, рубаха-парень, и рубаха довольно грязная.

***

Младенец улыбался так кисло, точно его нашли в кислой капусте.

***

О лифте можно было сказать, что он работает без подъема.

***

Не всякая испанка — Кармен. Иногда она просто грипп.

***

Бодрячок — гип-гипертоник.

***

В ней было много обаяния: пудов этак шесть!