Мобильная версия

Газета «Новости медицины и фармации» №9 (763), 2021

Этика и философия Галена

Авторы: Опарин А.А.
д.м.н., профессор, заведующий кафедрой терапии, ревматологии и клинической фармакологии Харьковской медицинской академии последипломного образования, президент Украинской академии истории медицины, г. Харьков, Украина

Разделы: История медицины

Одним из выдающихся врачей Античности, оказавших поистине глобальное влияние на все последующее развитие медицины, был Гален, во многом опередивший свое время в понимании диагностики и лечения многих заболеваний. Особый интерес представляют этические и философские воззрения Галена, которые в силу длительно господствовавшей атеистической идеологии практически не изучались, многое замалчивалось, а порой и прямо искажалось, а между тем именно они не только раскрывают саму личность Галена, но и помогают понять и объяснить большинство его важных открытий и достижений. Зарубежные ученые, в подавляющем большинстве специалисты в области философии, изучали философию Галена в основном отдельно от его медицинских работ. Поэтому комплексное изучение этики и философии Галена с учетом и анализом его медицинских воззрений представляет научно-практический интерес, что и обусловило написание данной работы.

Для лучшего понимания воззрений Галена и их формирования необходимо вначале рассмотреть основные вехи жизни этого выдающегося ученого.

Гален родился, по разным данным, или в 129, или в 131 году в Малой Азии, в Пергаме, бывшем более ста лет столицей Пергамского царства, небольшого по размеру, но оказавшего громадное духовное влияние на весь античный мир, и «мостом» между вавилонским и римским жречеством, в семье богатого архитектора и крупного землевладельца Никона, который привил своему сыну любовь к наукам и дал прекрасное на то время образование. Более того, когда Галену исполнилось 14 лет, отец сопровождал его на лекции по философии. Любовь к отцу Гален пронесет через всю свою жизнь и спустя годы напишет: «Я наслаждался выпавшей мне удачей иметь самого лучшего, самого понимающего, негневливого, справедливого и человеколюбивого из отцов» (Гален. Сочинения. Том 1. М.: Весть, 2014. Способ распознавания и лечения страстей любой, в том числе и своей собственной, души. С. 239).

В то же время о матери своей он напишет: «Моя мать, напротив, была настолько склонна к гневу, что порою даже кусала своих служанок. Она постоянно кричала и корила моего отца… Я любил благородные дела моего отца, и когда сравнивал его поступки со страстями моей матери, мне хотелось бежать от ее позорных наклонностей. Мне было ясно особое отличие между родителями: например, мой отец никогда не огорчался при любом несчастье, в то время как мать всегда раздражалась по пустякам» (Гален. Сочинения. Том 1. М.: Весть, 2014. Способ распознавания и лечения страстей любой, в том числе и своей собственной, души. С. 239-240).

Под влиянием отца Гален практически все свободное время проводит за учебой, чем даже вызывает нарекания своих товарищей, что он избегает участия в их подростковых играх и шалостях.

Именно по совету отца Гален избирает в качестве своей профессии медицину. Потеряв в 21 год отца, Гален продолжает учебу и с этой целью предпринимает путешествие к известным ученым того времени.

Особенное влияние на Галена оказала Александрийская медицинская школа. Хотя в ней к тому времени были прекращены занятия анатомией и вообще отмечалась стагнация науки, музеи содержали большое количество анатомических препаратов, собранных в прошлые века, что произвело на Галена огромное впечатление.

В 28 лет он возвращается в Пергам и начинает работать врачом в школе гладиаторов, принадлежащей верховному жрецу. Это дает ему возможность заниматься хирургией, в частности зашиванием ран бедер, рук, ягодиц, грозящих развитием тяжелейших кровотечений. При этом сам Гален указывает, что под его присмотром умерли только два гладиатора, в то время как при его предшественнике — шестнадцать. При этом Гален уделял большое внимание и вопросам правильного питания гладиаторов, поддержанию ими личной гигиены. Верховный жрец был очень доволен работой Галена и потому несколько раз продлял с ним контракт.

В 162 г. Гален приезжает в Рим, где вскоре благодаря своим познаниям получает широкую известность. Но это же вызывает и зависть римских врачей, которые обвиняют его в отравлении одного греческого врача и двух его помощников, что вынуждает Галена в 167 г. покинуть Рим и после путешествия по Италии возвратиться в Пергам. Затем по приглашению Марка Аврелия Гален становится его личным врачом (Мейер-Штейнег. Указ. соч. С. 127). Отказавшись сопровождать Марка Аврелия в очередном военном походе, Гален остается при его молодом наследнике, будущем императоре Коммоде. Это время, как и последовавшее затем правление Коммода, становится самым плодотворным в деятельности великого врача, написавшего в эти годы большинство своих произведений. Умирает Гален между 204 и 217 гг., оставив после себя богатейшее собрание самых разнообразных трудов, охватывающих практически все разделы медицины, а также работы по философии, грамматике, юриспруденции. До нашего времени сохранилось 110 его работ, в то время как общее их число равнялось 500 (Гален. Сочинения. Том 1. М.: Весть, 2014. Предисловие. С. 51).

Большая часть трудов Галена погибла при пожаре храма Мира в Риме в 191 г. И только благодаря тому, что, как писал сам Гален, он свои труды диктовал и рассылал своим друзьям, многие из работ сохранились. Также Гален читал много публичных лекций, которые записывались его учениками (Гален. Сочинения. Т. 2. С. 335).

Труды Галена оказали колоссальнейшее влияние на все последующее развитие медицины, доминируя в ней вплоть до XVI века, но и в наши дни значительное число его выводов и положений не только не потеряли своей актуальности, но и приобрели еще большую значимость по сравнению с временами Античности и Средневековья.

Главная заслуга Галена состоит в фактически первой попытке объединить медицину, анатомию и физиологию в единое целое. Занимаясь в перерывах между врачебной деятельностью вивисекцией животных, он существенным образом расширил знания по анатомии и физиологии (История медицины: Материалы к курсу истории медицины. Под ред. Б.Д. Петрова. Т. 1. М.: Медгиз, 1954. C. 83). «В Галене античная медицина не только достигла высшей точки развития, но он является одновременно ее заключительным звеном, ее последним словом» (Мейер-Штейнег. Указ. соч. С. 137).

Время деятельности Галена приходится на тот период, когда различные медицинские школы, ведомые своими философскими школами, зашли в полный тупик, погрязнув в нескончаемых спорах и склоках. Гален точно увидел главную причину этого, состоящую именно в философских школах, которые и привели к разделению научных исследований в медицине, отрицавшихся эмпириками, и практической медицины, на которую не обращали внимания догматики. И потому своей главной целью он ставил соединение философских воззрений в медицине в единое цельное учение, в которое бы вошли сильные стороны различных школ.

Вот что сам Гален пишет об этом: «В молодости я изучил доктрины всех школ и проникся их началами. Я не осуждаю ни одной из них, и ни одна из них не возбуждает во мне ненависти: я их понимаю, мой ум питался наравне учениями как эмпирической, так и догматической школы, он одинаково черпал из обоих источников, с какой же стати питать мне ненависть к той или другой? Я не отвергаю ни одной из них, но я понял, что истинная наука заключается в сочетании принципов обеих школ. Свободный от всякого духа секты, я мог смело высказывать то, что думал».

Этика Галена

В трудах Галена в первую очередь обращают на себя внимание высокие этические ценности, которые отличали данного человека, и та роль, которую он им отводит как в подготовке будущих врачей, так и в работе тех, кто уже стал врачом. Именно высокие этические ценности, по твердому убеждению Галена, являются базовыми в медицине. С учетом развращенности времени, в которое трудился этот великий врач, господства грубых языческих суеверий и одновременно выродившихся философских учений, заблудившихся в своих умозрительных построениях, они поистине созвучны лишь христианскому учению.

Так, Гален пишет: «Тот, кто ценит богатство больше, чем доблесть и мужество, кто изучает врачебное искусство не на благо людям, а для накопления богатства, не может достигнуть цели, которую предполагает медицина, потому что врачи ради погони за наживой не могут добиться того, чему соответствует искусство врачевания. Невозможно страстно желать богатства и в то же время изучать столь благородное искусство, как медицина. Если горячо желаем одного, то, разумеется, пренебрегаем другим» (Гален. Сочинения. Т. 1. С. 74).

«Но как может излечивать тот, кто упивается допьяна, насыщает свое чрево и предается грязной похоти? Такого человека можно обозначить одним словом: он раб своего желудка и своих похотливых склонностей. Поэтому однозначно можно утверждать, что настоящий врач одновременно предстает как друг умеренности и товарищ истины» (Гален. Сочинения. Т. 1. О том, что лучший врач — еще и философ. С. 105).

«Хорошо определял богачей и невежд Антисфен, называя их «золотым скотом», а Диоген уподоблял их фиговым деревьям на краю пропасти, так как их плоды едят не люди, а вороны и галки» (Гален. Сочинения. Т. 1. О побуждении к медицине. С. 158-159).

«На самом деле красота не приносит никакой пользы, даже если она служит источником для получения денег, как считают некоторые люди, обиженные судьбой. Получение дохода является свободным, славным и правильным, если это действие также является искусством. Но если богатство достигается благодаря своему телу и красоте, тогда оно позорно и постыдно» (Гален. Сочинения. Т. 1. О побуждении к медицине. С. 163).

«Однажды некто, заботившийся обо всем внешнем и не радевший о собственной душе, привел Диогена в роскошное жилище и сказал: «Видишь, как все чисто, смотри не плюнь куда-нибудь». Диоген осмотрелся вокруг — и плюнул ему в лицо, после чего хозяин дома разгневался и спросил о причине такого поступка. Диоген ответил, что «ничто не находится в доме в таком полном небрежении, как душа хозяина. Хотя все стены украшены замечательными картинами, изображения богов красиво выложены драгоценными каменьями на полу, вся утварь сверкает от чистоты, покрывала и ложа прекрасно украшены, хозяин же пренебрегает сам собой». У людей есть обычай плевать на самое презираемое из всех вещей вокруг. Поэтому не позволяй, о юноша, оплевывать себя самого и не считай, что, помимо красоты, у тебя все находится в превосходном состоянии» (Гален. Сочинения. Т. 1. О побуждении к медицине. С. 164).

«Не менее порицаю я эллинский обычай сбиваться в кучу вокруг атлетов: своим вниманием люди поддерживают эти негодные забавы, чтобы лучше потом пообедать. Человек отличился в борьбе или беге, он ловко метнул диск, свернул другому челюсть — венец ему. А в чем же была заслуга его перед отечеством?» (Гален. Сочинения. Т. 1. О побуждении к медицине. С. 167).

Гален выступает против злоупотребления косметикой, весьма распространенной в его время, и особенно среди высшего общества: «Истинная красота проявляется сама по себе и не нуждается в чем-либо извне» (Гален. Сочинения. Т. 1. О побуждении к медицине. С. 169).

В своих произведениях он поднимает тему греха, весьма и весьма близкую, практически тождественную христианству и чуждую языческой философии. «Допуская нравственный проступок, мы часто полагаем, что не совершаем ничего дурного. Его последствия мы понимаем намного позже. Все люди считают, что они не совершают прегрешений, а если и совершают, то незначительные и не так часто. Обычно так думают в том случае, когда совершаются самые большие проступки. Для подобного утверждения я обладаю серьезными доказательствами. Я полагаю, что люди, которые не утверждают подобное, совершают незначительные проступки; те же, кто считают себя самыми лучшими и неподсудными другому мнению, впадают в самые тяжкие грехи» (Гален. Сочинения. Т. 1. Способ распознавания и лечения страстей любой, в том числе и своей собственной, души. С. 215).

Осуждая погоню за наживой, являющуюся одной из отличительных особенностей Древнего мира, Гален пишет следующее: «Имущества должно быть столько, чтобы лишь обеспечить свои естественные потребности: не голодать, не испытывать жажды, жить в тепле. Если же у вас есть больше, чем вам необходимо, то отец советовал использовать этот излишек для добрых дел. Все, чем я обладал, я использовал для блага. Я знаю, что у вас есть вдвое больше моего, и, кроме того, вы обладаете всеми правами и привилегиями в нашем городе, поэтому я и не вижу никакой причины для вашего огорчения, кроме вашей жадности. Хочу напомнить вам о начале нашей беседы, где я утверждал, что надо рассматривать и изучать даже то, говорю ли я правду или нет, пока вы лично не убедитесь в истинности моих слов» (Гален. Сочинения. Т. 1. Способ распознавания и лечения страстей любой, в том числе и своей собственной, души. С. 242).

«Для нашей пользы не нужны высокие, в один локоть, сапоги, а также совершенно излишне обладание пятнадцатью парами обуви — ведь достаточно и двух. Почему же нам не хватает двух предметов для употребления? Вполне достаточно обладать двумя видами одежды, двумя рабами и двумя же наборами домашней утвари. Но вы владеете, по моему мнению, гораздо большим имуществом, от которого получаете значительно больше прибыли, чем необходимо для поддержания хорошего телесного здоровья. В этой связи видится мне, что те, кто выбрал так называемую жизнь для наслаждения, тратят на нее не в два-три раза больше, чем расходуем мы, а в пять, десять и даже в тридцать раз больше. Таким образом, я вижу, что вы поступаете так же, как и я, с той лишь разницей, что вы огорчаетесь по любому поводу, в то время как ваше богатство увеличивается каждый год. Ведь вы тратите только одну десятую часть вашего дохода, в то время как девять десятых частей прибавляете к вашему богатству. Но вам не хватает смелости потратить ваше изобилие на благородное дело: покупку и написание книг, подготовку искусных писцов, чем вы препятствуете [распространению] образования. Вы никогда не поступите так же, как я, разделив свою одежду с некоторыми из слуг и предоставив другим все необходимое для пропитания и жизни. Кроме того, вы могли заметить, как я заплатил долги за некоторых людей.

Я трачу все богатство моего отца, оставленное мне, ничего не откладываю и не запасаю впрок. Вы же копите больше, чем тратите, и оттого всегда беспокойны. Тем не менее вы никогда не увидите меня расстроенным. Может, вы не чувствуете причину своих несчастий и хотите, чтобы я ее обозначил? Я ее назову, и будьте уверены, что это единственная причина для вашего беспокойства. Эллины называют ее ненасытным желанием к противоестественным излишествам. Я же называю ее алчностью, происходящей от корысти, ведь жадные всегда стремятся получить больше, чем находится перед ними. Их алчность настолько большая, что даже если они уже и имеют вдвое больше необходимого, то стремятся приобрести в три раза больше; достигнув этого уровня, они стремятся получить в четыре раза больше. Эти люди смотрят только на тех, у кого больше [богатств], чем у них, а не на тех, у кого меньше. Поэтому они стремятся превзойти тех, кто превосходит их и имеет больше, чем они. Если вы посмотрите на своих сограждан, то не увидите и тридцати, кто был бы более богат, чем вы. Следовательно, вы более богаты, чем остальные граждане, и уж, конечно, много богаче, чем рабы и женщины. Если же число наших сограждан составляет приблизительно 40 000, и вы добавите к этому еще женщин и рабов, то все равно не найдете удовлетворения в том, что вы богаче 120 000 жителей. Нет, вы все равно захотите превзойти и тех тридцать мужей, которые богаче вас» (Гален. Сочинения. Т. 1. Способ распознавания и лечения страстей любой, в том числе и своей собственной, души. С. 243-244).

«На самом деле не следует опасаться, что человек, презирающий богатство и ведущий умеренный образ жизни, может совершить что-либо бесчестное. Все несправедливости, виновниками которых становятся люди, порождены страстью к деньгам, которая их соблазняет, или же сладострастием, пленяющим их. Философы по необходимости обладают совершенно другими достоинствами, которые не существуют сами по себе, так как вытекают один из другого как связанные одной нитью. Было бы правильным сказать, что настоящий врач — всегда философ, а философия необходима для врача, когда он обучается своему искусству и применяет его в деле. Я думаю, что нет никакой надобности доказывать, что философия необходима тому, кто занимается благородным искусством врачевания. Мы видим, что алчные люди — скорее продавцы лекарств, чем врачи» (Гален. Сочинения. Т. 1. О том, что лучший врач — еще и философ. С. 106-107).

Эти воззрения Галена весьма сходны лишь с христианским учением и находятся в полном противоречии с другими религиозно-философскими школами того времени, в том числе стоиков, хотя и провозглашающих культ аскетизма, но потерявших при этом любовь и сострадание к человеку.

Гален и эволюция

В своих работах Гален высказывается категорически против тех философов, в первую очередь эпикурейцев, которые при объяснении создания мира и человека отрицают высший разум, Бога, а все приписывают случайному движению атомов.

Это учение об атомах было разработано Левкиппом и затем дополнено Демокритом и Эпикуром. В его основе лежало утверждение, что все живое создано путем хаотичного движения атомов.

Однако «наблюдение врачом различных органов и тканей человека невольно вызывало сомнение в том, что они могут быть хаотически созданы движением атомов одинаковой величины, так как из однородного материала не могли образоваться анатомические структуры, столь отличные друг от друга по устройству и функциям. Тогда Эпикур и его последователи предложили считать атомы образованиями разного размера, и казалось, что это решало проблему. Врачи, стоявшие на основе атомистической натурфилософии, предположили, что разные органы складываются из атомов различной величины. В соответствии с этим они рассматривали и физиологические процессы; например, считалось, что во время пищеварения употребляемая еда расщепляется в организме, после чего атомы, соответствующие по размеру различным органам, рассредоточиваются именно в них: те, что соответствуют устройству мышц, — в мышцы, печени — в печень и т.д. Естественно, что для подобного движения в организме должны были существовать специальные каналы.

Таким образом и сформировалось видение общей патологии со стороны методистов-эразистраторов. Состояние болезни они связывали со следующими обстоятельствами: во-первых, с нарушением баланса жидкостей в организме (крови, слизи, светлой и черной желчи), во-вторых, с засорением пор организма, и в-третьих — со смешанной формой болезни, предполагающей сочетание первой и второй причин. Очевидно, что подобный подход к объяснению причин заболеваний мало способствовал развитию учения о патологии. В его рамках не представлялось возможным применить базовые логические законы, следовательно, медицинские знания методистов развивались по принципу аналогии и соответствия предыдущему опыту. Выявление причинно-следственных связей между анамнезом, диагностикой и предполагаемым методом лечения становилось невозможным» (Гален. Указ. соч. Т. 1. С. 22-23).

В ответ на атомистическую теорию, которую в медицине поддерживали александрийские врачи Эразистрат и Герофил и врачи римского времени — Асклепиад, Фессал, Гален пишет следующее.

«Нет ни одного ремесленника ни среди тех, которые с помощью болтов скрепляют балки, ни среди работающих с камнем, которые когда-либо сумели так точно приладить углубления к входящим в них выступам, как это сделал удачный вихрь атомов по отношению к корням зубов. Он знал, думается мне, хотя он не имел разума, что более широкие ячейки сделали бы более слабой связь зубов с костями, а более узкие не позволили бы корням зубов дойти до самого основания. А эти крепкие связки, скрепляющие зубы с ячейками (главным образом у основания, где прикрепляются нервы), разве это тоже не замечательное явление? Еще более замечательное, если это дело случая, а не мастерства.

Но вот еще более чудесное явление. Даже в том случае, если мы припишем атомам Эпикура или молекулам Асклепиада то счастье, о котором мы говорили выше, мы все же воздержимся от признания этого и будем утверждать, что правильность зубов есть скорее дело справедливого руководителя, чем удачного движения. Тот факт, что нижние зубы точно совпадают с верхними, несмотря на то что челюсти неодинаковы, — это доказательство высшей справедливости.

И если существует тождественность между правыми зубами и левыми, ячейками одной стороны и ячейками другой, как и корней — с корнями, нервов — с нервами, связок — со связками, артерий — с артериями, вен — с венами, то что еще может убедить меня, что это дело случая, а не мастерства? Что число тех и других одинаково с правой и левой стороны каждой челюсти — разве это тоже не признак известной справедливости? Тем не менее припишем еще и это именно данным счастливым атомам, двигающимся, по словам этих философов, наудачу и все же, как кажется, заканчивающих каждое дело более обдуманно, чем Эпикур и Асклепиад. Ведь следует восхищаться и другими делами атомов, и тем, что не только у людей, но и у животных они поместили коренные зубы сзади, а резцы — спереди. Что для одного вида животных этот вихрь был довольно благоприятен, это еще допустимо; но что он был одинаково удачен для всех видов, это указывает уже на рассудок и размышление» (Гален К. О назначении частей человеческого тела. М.: Медицина, 1971. С. 385-386).

Гален четко учит, что материальный мир сотворен Богом (Гален. Сочинения. Т. 1. С. 72-73).

В основе правильного мышления врача, по мнению Галена, должен лежать телеологический принцип, в противном случае не работает вся система (Гален. Сочинения. Т. 2. С. 346). Телеологический принцип — это принцип, провозглашающий, что все создано разумной творческой волей Бога.

В своих трудах Гален «призывал врачей изучать организм, чтобы лучше понять мудрость Творца» (Чикин С.Я. Врачи-философы. М.: Медицина, 1990. С. 45).

«К изучению каждого органа Гален подходил с позиций их целесообразной деятельности… исходя из этого, он предполагал о заранее установленной гармонии между структурой органа и его функцией» (Чикин С.Я. Врачи-философы. М.: Медицина, 1990. С. 45-46).

«Призывая несотворенного, первого и великого Бога, Платон именует его благом, и мы всей своей природой обращены к нему и любим его — Бога, существующего в вечности. Не такого бога, который был бы создан, а нетварного и вечного. По этой причине мы ненавидим порочных людей, но хотим заранее знать причину, которая сделала их таковыми. С другой стороны, мы видим и любим добродетельных людей, ставших таковыми или по своей природе, или благодаря воспитанию, обучению или же благодаря собственному нравственному выбору» (Гален. Сочинения. Т. 1. О зависимости свойств души от темперамента тела. С. 371).

«Это утверждение Галена, по нашему мнению, имеет особенную важность: в нем он ясно говорит, что разделяет учение Платона о Боге-творце. Такое признание имеет для нас огромное значение. Во-первых, учитывая этот текст, невозможно далее говорить о якобы присущем Галену агностицизме или стихийном мистицизме. Во-вторых, этот фрагмент замечательно дополняет наши предположения о причинах комплементарного восприятия галенизма христианами. По существу, он дает нам основания в полной мере отнести к религиозно-философской системе Галена все комплименты (равно как и определенную критику), высказанные блаж. Августином в адрес Платона. Христиане приняли Галена точно так же, как они приняли Платона, — конечно, с учетом всего того, что писал Немезий Эмесский о Галене как о враче.

Рассуждения великого римского врача о природе зла и его влиянии на человека дополнительно расширяют этот контекст. Гален не считает зло иллюзией, исчезающей благодаря неким духовным и телесным упражнениям (как полагали стоики). По его мнению, зло вошло в природу человека и прочно укоренилось в ней, хотя и отсутствовало изначально» (Гален. Сочинения. Т. 1. С. 390).

Упоминание Галеном в своих работах философской школы стоиков является не случайным.

И действительно, одной из самых популярных философских школ Древней Греции, а затем и Рима была школа стоиков. Свое название она ведет от Стоа Пойкиле — расписного портика, крытой колоннады, располагавшейся вблизи рыночной площади Афин, где собирались последователи этой школы послушать своих учителей. Основателем этого направления был Зенон (346–264 гг. до н.э.). Родившись в городе Китии (остров Кипр) в семье купца, он с ранних лет начал заниматься торговлей. Однажды одна из очередных сделок оказалась неудачной, и Зенон остался в Афинах. Именно там он впервые близко познакомился с философами и их трудами. Пытаясь найти себя, он примыкает вначале к циникам, а затем в 300 г. создает свое направление в философии. Идеалом для стоиков становится сверхчеловек — мудрец, который сам в себе содержит божественное, слившись с космическим логосом.

В понятии стоиков Бог — это как бы космический творческий огонь, содержащий в себе все образовательные начала, из которых создается весь окружающий мир. Космос при этом представляется как бы одушевленным. Цель человека — освободиться от всех привязанностей, отказаться от семьи, друзей, желаний. У него должны отсутствовать радости, переживания, страх и любовь. «Ваше счастье — не нуждаться в счастье», — провозглашают стоики. Философская концепция стоиков, построенная на собственном «я», привлекала гордых греков и амбициозных римлян. Идеи философов XX в., проповедующих коммунистический рай, заимствованы у стоиков. Впервые подобная утопия была выдвинута Зеноном, который говорил, что союз людей должен быть подобен «пасущемуся на общем пастбище стаду, согласно общему закону». При этом стоит отметить, что стоиков отличала высокая нравственность и образованность, ибо без этого не мог состояться мудрец. Их идеи, как уже отмечалось, живут и сегодня, ибо любой человек, возвышающий себя, вне зависимости от занимаемого положения — будь то император или бедняк-гордец, презирающий других, есть стоик. Большую распространенность стоицизм получил в религиозных кругах. Именно стоики становились инквизиторами и основателями монашеских орденов, именно они являли пример религиозного фанатизма (самого страшного из всех существующих!), именно стоики отправлялись в крестовые походы, истребляя инакомыслящих, и наконец, именно они выдвинули догмат о спасении с помощью собственных добрых дел. Спасение своими силами, в конечном счете собственной святостью, посредством своего «я» — высшая степень гордыни.

Гален хорошо видел всю пагубность этой философии и потому решительно выступал против нее.

Одновременно с этим Гален резко выступал против тех философских школ, которые все приписывают случаю. «О, если бы нам было стыдно за то, что о своей сопричастности богам мы не заботимся, а прилагаем свои усердия к совершенно другому, не совершенствуясь в искусстве, все время полагаясь на случайность! Зная о таком нашем отчаянном жизненном положении, вверять себя в руки слепой богине, не имеющей под собой твердой основы, было бы совершенно неправильно. Случайность настолько легкомысленна и неразумна, что часто, пренебрегая достойнейшими мужами, обогащает самых недостойных. Но и у них она может внезапно отобрать богатство, когда этого захочет. Множество безграмотных людей следует за этой богиней» (Гален. Сочинения. Т. 1. О побуждении к медицине. С. 152-153).

«Всех следующих за богиней случая ты всегда можешь увидеть праздными и не знакомыми ни с каким искусством. Они цепляются за пустые надежды и постоянно пытаются догнать свое вечно ускользающее божество. Некоторые следуют достаточно близко от нее, некоторые — поодаль, а иные, ухватившие ее за руку, считают, что достигли счастливого случая» (Гален. Сочинения. Т. 1. О побуждении к медицине. С. 154-155).

«Удовольствие — наживка для порока» (Гален. Сочинения. Т. 1. О зависимости свойств души от темперамента тела. С. 373).

Предвосхищая на многие столетия вперед учение дарвинистов об атавизмах и рудиментах, Гален четко стоит на принципах телеологии, то есть того, что в организме человека нет ничего лишнего и ненужного.

«Потенциал системы Галена определяется принципом телеологии. Речь идет о взгляде на устройство животных и человека как целесообразное по отношению к реализуемым их организмом функциям. Однако этот принцип имеет и другую сторону: он определяет потенциал исследовательской системы. Телеологический взгляд на анатомию человека предполагает глубокое убеждение в крайней важности любых деталей: как известных, так и неизвестных. Он постоянно стимулирует исследователя к новым наблюдениям и поиску: с одной стороны, организм человека познаваем, с другой — врач всегда не удовлетворен объемом своих знаний и стремится к его расширению» (Гален. Сочинения. Т. 1. О том, что лучший врач — еще и философ. С. 103-104).

Эти работы Галена фактически повторяют труды христианских учителей того времени, и в первую очередь Дионисия Александрийского.

«Наиболее интересным для нас, историков медицины, является попытка Дионисия Александрийского продемонстрировать свои натурфилософские взгляды на примере устройства человеческой природы. В человеке, по его мнению, нет ничего ненужного: все части человеческого тела имеют свое назначение, служат поддержанию жизни или, по крайней мере, ее украшению. Целесообразное устройство человеческого тела не могло произойти от случайного сцепления атомов. Тем более это относится к душе, разуму и слову».

Обратим внимание на название одного из главных трудов Галена — «О назначении частей человеческого тела». Мы видим удивительное совпадение логики и характера аргументации Галена и Дионисия: в основе их взглядов находится принцип творения, гармонии и функциональной целесообразности (Гален. Сочинения. Т. 1. С. 89).

Гален и учение о бессмертии души

Учение о бессмертии души было одной из основных догм всего мирового язычества. Одна лишь Библия четко и последовательно выступала против этого. И потому воззрения Галена на душу противоречат всей языческой философии его времени.

В своих работах Гален приводит четкую и последовательную аргументацию против учения о бессмертии души. «Если душа бессмертна, как хочет сказать Платон, то тогда нам следовало бы объяснить, что происходит с ней, почему она так быстро отделяется [от тела], когда мозг становится или слишком горячим, или сильно высыхает, или же предельно увлажняется. Согласно Платону, смерть наступает в результате отделения души от тела. Почему же тогда отсутствие достаточного количества крови, яд цикуты или жар заставляют душу исходить [из тела]? Если бы Платон был жив, я бы с удовольствием спросил его об этом, но так как его уже нет, то даже ученики Платона не могут указать мне на те причины, по которым душа под действием указанных мною оснований вынуждена разлучиться с телом» (Гален. Сочинения. Т. 1. О зависимости свойств души от темперамента тела. С. 345).

Далее он пишет: «Я знаю точно, что при отсутствии крови или [присутствии] яда цикуты тело становится холодным, и, напротив, жар сильно нагревает тело. Поэтому я снова спрашиваю: почему душа полностью оставляет тело, когда оно слишком холодное или чрезмерно горячее? Я долго искал причину, но не нашел ее. Я не знаю также, почему мы бредим от излишка желтой желчи в мозге или же избытка черной желчи, поражающего человека тяжелым безумием. Почему же, в общем и целом, воспаление и охлаждение причастны к погружению в забытье, повреждают память и понимание? Я также не знаю, почему цикута [болиголов] вызывает безумие» (Гален. Сочинения. Т. 1. О зависимости свойств души от темперамента тела. С. 346).

«Те, кто считает, что душа обладает особой сущностью, будут вынуждены признать, что она беспрекословно подчиняется телесным темпераментам, в то время как они могут управлять телом, приводя его к умопомешательству, могут лишить его памяти и сознания, а душу сделать более робкой и более подавленной, как у пораженных тяжелым безумием. При этом они признают, что умеренное потребление вина оказывает противоположное воздействие на тело» (Гален. Сочинения. Т. 1. О зависимости свойств души от темперамента тела. С. 348-349).

«Учение о том, что свойства души зависят от темперамента тела, достаточно часто подвергалось подробному исследованию не только мною, но и первыми учителями, а впоследствии и лучшими философами. Я пришел к выводу, что это учение не только является истинным, но и полезно для тех, кто хочет улучшить качества своей души» (Гален. Сочинения. Т. 1. О зависимости свойств души от темперамента тела. С. 339).

Гален в этой части своего сочинения вновь вступает в противоречие с точкой зрения Платона — его учением о независимой, вечно существующей душе, «посещающей» материальное тело по необходимости (Гален. Сочинения. Т. 1. С. 384). И это при том, что он весьма высоко ценит Платона как философа и считает себя во многом его последователем.

Гален, христианство и развитие медицины

Изучение трудов Галена ярко свидетельствует о том влиянии, которое христианское учение оказывало на них.

Во-первых, в работах Галена мы видим многие и весьма важные положения христианского учения. Так, Гален провозглашает:

- грех как аморальный поступок;

- страсть как один из путей формирования болезни;

- умеренность как одно из условий для поддержания здоровья;

- неразделимость души и тела человека.

И отрицает:

- учение о бессмертии души;

- наличие Бога-творца и случайность творения.

Все эти положения, как мы указывали выше, находились в полном противоречии с языческими воззрениями того времени. И одновременно все это, безусловно, указывает на влияние христианского учения на взгляды и воззрения Галена.

Во-вторых, необходимо подчеркнуть, что в Пергаме, где родился и длительное время жил Гален, существовала одна из крупных христианских общин, о которой упоминается даже в Библии в книге «Откровение»: «И Ангелу Пергамской церкви напиши: так говорит имеющий острый с обеих сторон меч: знаю твои дела, и что ты живешь там, где престол сатаны, и что содержишь имя мое, и не отрекся от веры моей даже в те дни, в которые у вас, где живет сатана, умерщвлен верный свидетель мой Антипа. Но имею немного против тебя, потому что есть у тебя там держащиеся учения Валаама, который научил Валака ввести в соблазн сынов Израилевых, чтобы они ели идоложертвенное и любодействовали. Так и у тебя есть держащиеся учения николаитов, которое я ненавижу. Покайся; а если не так, скоро приду к тебе и сражусь с ними мечом уст моих. Имеющий ухо [слышать] да слышит, что дух говорит церквам: побеждающему дам вкушать сокровенную манну и дам ему белый камень и на камне написанное новое имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает» (Откровение. С. 12-17).

«Данный текст, свидетельствует о весьма серьезных событиях, которые происходили в Пергаме. Конечно, они имели огромный резонанс в городе и обсуждались в высших общественных кругах» (Гален. Сочинения. Т. 1. С. 78).

В-третьих, есть прямое свидетельство самого Галена о знании им Библии. В своем труде «О назначении частей человеческого тела» он, в частности, пишет: «Сохраняя, подобно Моисею, начало творения за Создателем, для всех сотворенных веществ следует прибавить то, что вытекает из законов материи… Моисей думал, что достаточно, чтобы Бог захотел привести в порядок материю, — и она тотчас же пришла в порядок, так как он считает, что для Бога все возможно, если бы даже он захотел из пепла создать коня или вола. Мы судим не так, но полагаем, что есть нечто наиболее возможное для природы, и что Бог не пытается это, т.е. противоположное этой возможности, делать, но из многих возможностей выбирает именно наилучшую» (Гален. Сочинения. О назначении частей человеческого тела. С. 397).

Как видим, Гален не во всем соглашается с Моисеем, но в главном, что Бог является творцом, их взгляды полностью сходятся. К тому же и библейское учение возможность появления разновидностей одного вида не отрицает.

В-четвертых, Гален был хорошо известен среди членов раннехристианских общин. «Христиане, скорее всего, почитали Галена — первого философа в Риме, проявившего к ним уважение и воспевшего их мужество, сдержанность и справедливость, потому что это были те добродетели, которые воспевал он сам. Кроме того, можно припомнить религиозные чувства Галена по отношению к создателю» (Temkin. Ibid. Р. 56). А если его знали хорошо, то, безусловно, и он знал христиан.

Пример влияния христианского учения на деятельность Галена свидетельствует о том облагораживающем влиянии, которое Евангелие всегда оказывало на развитие науки, что особенно ярко проявилось в эпоху Великой Реформации, приведшей к бурному развитию медицинской науки во всех ее сферах, и в то же время отход от евангельского учения и принципов, явленный в Средневековье, привел к полной стагнации медицины.