Мобильная версия

Газета «Новости медицины и фармации» №12 (769), 2021

Медицинские школы Древнего Рима

Авторы: Опарин А.А.
д.м.н., профессор, заведующий кафедрой терапии, ревматологии и клинической фармакологии Харьковской медицинской академии последипломного образования, президент Украинской академии истории медицины, г. Харьков, Украина

Разделы: История медицины

Медицинские школы Древнего Рима основывались на аналогичных древнегреческих медицинских школах периода эллинизма, хотя и внесли в них определенную коррекцию. Поэтому и рассмотрение медицинских школ Древнего Рима мы будем анализировать с учетом их древнегреческих предшественниц. При этом еще раз отметим, что старейшими медицинскими школами были перенесенные из Древней Греции в Рим школы догматиков и эмпириков, рассмотренные нами в одной из прошлых статей, посвященных медицинским школам Древней Греции и опубликованных в «Новостях медицины и фармации». Рассмотренные ниже медицинские школы хотя и были основаны греками, но уже в тот период, когда сама Греция входила в состав Римской державы. Поэтому их история теснейшим образом связана с ее историей, и они по праву называются медицинскими школами Древнего Рима.

Школа методистов

Итак, основание первой древнеримской медицинской школы — методической — связано с именем Асклепиада (128–56). Родившись в городе Пруза в Вифинии (Малая Азия), он получил образование вначале в Александрии у Кленофона, а затем — в Афинах, где познакомился с Антиохом Аскалонским, наставником знаменитого Цицерона. Около 90 г. до н.э. он прибывает в Рим, где вскоре начинает заниматься медицинской практикой, принесшей ему большую популярность. При этом он отказывается от весьма заманчивого предложения службы при дворе грозного врага Рима царя Понта Митридата Евпатора, послав ему лишь несколько своих сочинений [1; с. 171].

Особенностью характера Асклепиада было редкое бескорыстие. Так, большую часть своего времени он посвящал лечению бедных людей [2; кн. XXV, 1].

Асклепиад был последователем философской школы Эпикура, и потому главный принцип созданной им медицинской школы был следующим: «лечить безопасно, быстро и приятно» [3; с. 120].

В 341 г. до н.э. в городе Лампсака на острове Самос в семье афинского поселенца и заклинательницы злых духов родился мальчик, названный Эпикуром. Все детство будущего философа прошло в атмосфере постоянного страха, так как он был свидетелем страшных и зловещих обрядов, которые совершала его мать. Страх перед темными силами и смертью терзал этого человека всю жизнь. Пытаясь найти спасение от этих кошмаров, Эпикур начал заниматься философией, надеясь обрести в ней душевный покой и радость. Вначале он становится последователем Демокрита, а с 310 г. выдвигает свою философскую концепцию. «Пусты слова того философа, который не врачует никакое страдание человека, — писал он. — Как от медицины никакой пользы, если она не изгоняет болезней из тела, так и от философии, если она не изгоняет болезней души». Как мы уже отметили, главной проблемой человечества Эпикур считал страх, и поэтому его философия была направлена в первую очередь на борьбу с ним.

Многочисленные поклонники философа покупают для него в Аннах участок земли, где разбивают роскошный сад, который становится маленьким островком того, о чем проповедовал философ. Будучи глубоким атеистом, он считал, что истинная радость заключается в ограждении себя от этого жестокого мира и уходе в прекрасный уединенный сад, где можно получать удовольствия посредством удовлетворения вкуса (прекрасная еда), слуха (музыка, беседа), зрительного восприятия (красивые пейзажи), любовных наслаждений. Жить в угоду только себе, не обращая внимания на других. Со временем утонченное учение Эпикура превратилось в синоним грубого удовлетворения похоти, лишь лицемерно прикрытого остатками философии.

Девизом эпикурейцев стали слова: «Станем есть и пить, ибо завтра умрем» (1 Кор. 15:32). Именно с представителями этой философской школы пришлось встретиться апостолу Павлу в Афинах, о чем повествуется в 17-й главе книги Деяния в Библии. Поэтому неудивительно, что эти люди отвергли проповедь Павла, ибо он говорил о Боге, Его великой жертве, о воскресении мертвых: «И как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму — делать непотребства…» (Римл. 1:28).

Итак, Асклепиад придерживался точки зрения, что человеческое тело состоит из атомов, между которыми есть поры, по которым они движутся, и, соответственно, их закупорка или, напротив, чрезмерное расширение ведет к формированию тех или иных болезней [4; с. 61]. Поэтому основой лечения Асклепиада становится уход за кожей, осуществляемый с помощью водных процедур, физических упражнений и растираний [5].

Эти методы действительно обладали большой эффективностью, поскольку способствовали закаливанию организма, улучшению состояния нервной системы и кровообращения, нормализации кровяного давления и улучшению работы костно-мышечной системы. Также эти методы лечения действительно были весьма приятными.

Именно борьбе с гиподинамией, выражаясь современным языком, Асклепиад уделял наибольшее внимание, для чего прописывал своим больным больше времени проводить на природе, больше ходить, ездить верхом, заниматься физическими упражнениями, при этом весьма умеренно употреблять вино. Асклепиад практически никогда не назначал медикаментозные препараты, считая, что при соблюдении вышеуказанных правил человек болеть не будет. Он говорил, что «изобилие лекарств — лучшее доказательство плохой терапии» [6].

При этом в лечении и профилактике заболеваний он уделял большое внимание санитарному состоянию жилищ, их чистоте, хорошей освещенности, проветриваемости [4; с. 63]. Уделял он внимание и вопросам климатотерапии.

Асклепиад также одним из первых пришел к выводу, что прогрессирование болезни часто можно остановить. В хирургии Асклепиад первым начал проводить трахеостомию.

Свою систему он строил на методическом принципе лечения, направленном, впрочем, не на конкретные заболевания, а на улучшение общего состояния организма [1; с. 175].

Асклепиад четко и последовательно возражал Гиппократу, утверждавшему, что главным целителем болезней является природа, говоря, что главное звено в лечении болезней — это врач, а природа обеспечивает только случайные к тому предпосылки.

Методистов «вообще мало интересовали механизмы развития болезней и анатомо-физиологические процессы, протекающие в человеческом организме. По их мнению, суть врачебного успеха состояла в правильном подборе способов лечения в соответствии с хорошо известной схемой реакции на симптомокомплекс, знакомый из практики. Методисты, стоявшие на позиции натурфилософского атомизма, были заранее уверены в конечной непознаваемости процессов жизнедеятельности человеческого тела, ведь эти процессы (как и само тело), по их мнению, являлись результатом хаотического, непредсказуемого движения атомов различной величины и формы» [7; т. II, с. 337].

Один из последователей Асклепиада, Темисон из Лаодикии (I в. до н.э.), основываясь на учении Асклепиада о порах, разработал законченную методическую систему, разделив в зависимости от состояния пор все болезни на три большие группы. Первую составляли заболевания, при которых поры закрыты, что клинически проявляется задержкой мочи, запорами. Вторую составляют заболевания, при которых поры чрезмерно открыты, что ведет к полиурии, диарее. Третью группу составляют смешанные состояния [1; с. 175].

Из представителей этой школы можно еще выделить личного врача императора Нерона — Фессалия из Траллеса (Лидия). Сын ткача, Фессал, получив довольно поверхностное образование, благодаря своей целеустремленности и упорству достиг многого. Но гордыня и амбиции сопровождали его всю жизнь. Будучи очень высокого мнения о себе, он с презрением относился к своим предшественникам, провозгласив, что он создал истинную медицинскую школу.

Фессал утверждал, что для того, чтобы лечить больного, нужно немного. Необходимо только знать определенные общие признаки болезней со сравнительно небольшим числом конкретных признаков. Теоретические же знания врачу не нужны, и вообще для овладения врачебной профессией достаточно шести месяцев [8; с. 108-109].

Также выходцами из этой школы были Фелонид (42 г. до н.э.), Тит Ауфидий, Марк Арторий, личный врач Октавиана Августа Антоний Муса и Соран Эфесский (98–138). Последний был одним из выдающихся акушеров своего времени, впервые начавшим освобождать акушерство от влияния различных мистических и суеверных методов и понятий. Одним из них было то, что осмотр беременной женщины, согласно древним воззрениям, должна была производить повивальная бабка, а врач — лишь в исключительных случаях [8; с. 109]. Он первым описал операцию эмбриотомии, разработал приемы предупреждения разрыва промежности, перевязки пуповины, поворота плода на ножку и головку. Соран был одним из первых, кто разрабатывал принципы ухода за детьми раннего возраста, правила кормления грудью и ухода за этими детьми.

Он разработал заложенные еще Гиппократом методы обследования больного. Достиг больших успехов в исследовании пульса.

Достигнув значительных успехов в практической сфере, Соран полагал, что исследование «темных» причин является не только ненужным, но и вредным. Причины заболевания он делит на уже подействовавшие и еще продолжающие свое действие. Первые выступают непосредственными причинами заболевания, и к ним относятся однообразное питание, отравления, психические травмы. Ко вторым относятся общая предрасположенность больного, его пол, возраст, погода, время года [8; с. 111-112].

Таким образом, последователи школы методистов считали, что для постановки правильного диагноза достаточно небольшого отрезка времени, равно как и для лечения, которое будет составлять до трех месяцев. За свою простоту и практичность эта школа и получила название методистской. Именно благодаря своей простоте и практичности она встретила радушный прием в римском обществе. Но именно в этом и состояла ее главная слабость — в излишнем упрощении как диагностики, так и лечения. Будучи по своей сути в первую очередь профилактической, она не могла наметить пути лечения серьезных и тем более запущенных заболеваний, нередко требующих хирургического вмешательства.

Методическая школа стояла посередине между догматиками, придерживающимися незыблемых умозрительных догм, и эмпириками, признающими только то, что видят сами. Поэтому часто ее называли средним путем. Ее заслуга состояла в том, что она уделяла большое внимание общему состоянию организма человека как важному фактору в лечении и особенно профилактике заболеваний.

Школа пневматиков

Школа пневматиков возникла в начале императорского периода Римской империи и явилась протестом против односторонности школы методистов. Основателем этой школы был Афиней (69 г. н.э.) родом из города Атталии (совр. Анталия, Турция). Своим главным противником он считал учение Асклепиада.

Своей основной задачей Афиней считал создание учения, которое могло бы противостоять методистской системе Асклепиада. За одну из основ он взял теорию догматизма, восходящую к Платону, которая в отличие от Греции в Риме никогда не имела большой популярности и распространенности [8; с. 116-117].

Исследуя Гиппократа, он и его последователи вновь стали уделять внимание ведущему в понимании болезней жизненному началу — пневме, представляющей собой мировую душу, которая пребывает в эфире и дает жизнь всему. Пневма проникает в организм посредством дыхания и затем при помощи работы сердца разносится в сосуды и по всему организму. Именно от состояния пневмы и зависит состояние здоровья [1; с. 253-254]. То есть здоровье, по его мнению, зависит от степени насыщения артериальной крови пневмой, а патологический процесс заключается или в изменении содержания пневмы, или в ее «испорченности» [7; т. III, с. 51, 53]. Ввиду этого принцип лечения состоял в лечении противоположным. При этом схемы лечения мало отличались от схем других медицинских школ.

Пневма, по его мнению, может находиться не только в артериальной крови, но и в венозной, однако там ее очень немного, и поэтому она не может быть «животворящей».

«В учении Афинея пневма является главной энергией космоса и всего живого, определяет возможности роста и размножения, объясняет наличие тонких психических энергий. Афиней принимает идею первоэлементов (земля, огонь, вода, воздух) как объяснение природы строительного материала, из которого состоят разные части тела — кости, мышцы, мягкие ткани и т.д. Он также принимает тетраду противоположностей (жар — холод — влажность — сухость) в качестве условных единиц описания физиологических процессов, которые непосредственно связывает с влиянием пневмы, являющимся, по его мнению, основополагающим по отношению к физическому происхождению противоположных состояний материи» [7; т. III, с. 52].

К школе пневматиков принадлежали ученик Афинея Агатин из Лакедемона, Геродот и Архиген, одним из первых производивший ампутации конечностей и перевязку сосудов, Гелиодор, занимавшийся операциями на черепе, Антилл, первым осуществивший операцию при аневризме и удаление катаракты.

В общей сложности школа пневматиков просуществовала 150–200 лет, прекратив свое существование во времена Галена.

Школа эклектиков

В основе учения данной медицинской школы, которая первоначально преследовала цель соединить школы догматиков и эмпириков (отсюда и название «эклектика», в переводе с греческого — «отбор»), лежал принцип индивидуализма в медицине, согласно которому каждый врач в отдельности считал свой собственный опыт и понятия последней инстанцией для оценки опыта, методов и знаний других врачей, выбирая из них то, что находил для себя целесообразным. Эта школа не признавала понятие авторитета и находила себе приверженцев среди независимых умов, не желающих признавать чей-то авторитет.

Одним из первых представителей этой школы был Педаний Диоскурид, современник императоров Нерона и Веспасиана, создавший большой труд о лекарственных растениях, который на протяжении многих столетий служил руководством для врачей.

Следующим крупным представителем этой школы был Аретей Каппадокийский, живший в начале II в. н.э. В своих трудах он разделяет многие положения Гиппократа, и в частности, наблюдение у постели больного, признание существования естественной силы, свойственной человеку, помогающей ему сохранять здоровье, преимущественное назначение простых диетических и естественных средств [8; с. 123]. Одновременно с этим он разделяет представления методической школы о болезни и ее формах.

Другим выдающимся представителем этой школы был Руф Эфесский, живший в первой половине II в. н.э., автор крупных трудов «Вопросы о медицине» и «О названии частей человеческого тела». Для его медицинских взглядов были характерны следующие основные положения.

Индивидуальный подход к пациенту

В основе взглядов Руфа лежит в первую очередь гиппократовский принцип индивидуального подхода к пациенту и на основании этого — разработка индивидуальной терапии.

«Именно четкое понимание того, что прояснение причины заболевания влияет на терапевтическую тактику, и определяет его внимание к осмотру пациента, в процессе которого особое место занимает его опрос. Таким образом, он демонстрирует, что внимание врача должно быть сконцентрировано на анализе состояния конкретного пациента, а не на поиске, или, говоря иными словами, подборе «подходящей» болезни. А для врача-эмпирика, напротив, главным является разглядеть в наблюдаемых симптомах нечто похожее на уже знакомую картину, ранее многократно встречавшуюся в практике. В такой ситуации речь идет именно о схеме, представляющей собой некий заранее известный врачу набор диагнозов, предполагающих применение стандартных форм лечения. Индивидуальный характер протекания заболевания у конкретного пациента становится скорее досадным препятствием для «подгонки» отдельно взятого клинического случая под ранее заготовленные лечебные схемы» [7; т. III, с. 106].

Сбор анамнезов жизни и заболевания и составление их алгоритма

Современная исследовательница проф. М. Леттс на основе анализа трудов Руфа Эфесского составила алгоритм действий врача при опросе пациента. Так, по мнению Руфа, необходимо: 1) установить время появления жалоб пациента на конкретное заболевание; 2) прояснить, является ли жалоба чем-то новым или ранее у пациента отмечались аналогичные явления; 3) понять характер пациента и его привычки, а также обязательно установить любые отклонения от обычного образа жизни; 4) выявить очевидные и возможные скрытые причины возникновения болезненного состояния; 5) оценить количество и качество мочи, фекалий и слюны, наблюдаемое у пациента в настоящий момент и ранее, в рамках его нормальной диеты; 6) узнать о том, каков сон в момент болезни и в нормальном состоянии; 7) соотнести образ мыслей пациента с характером сна и сновидений; 8) установить наличие тех или иных врожденных болезней с особенным вниманием к их рецидивирующему характеру; 9) прояснить ранее применяемые методы лечения; 10) разобраться с привычной пациенту диетой; 11) уточнить характер испытываемого пациентом болевого синдрома; 12) прояснить вопрос о физической активности, присущей пациенту, — насколько просто или сложно даются ему те или иные движения; 13) при лечении укусов животного установить, не было ли оно больно бешенством; 14) при лечении ран определить тип оружия, которым эти раны были нанесены, и предшествующий опыт излечивания ран у пациента (если таковой имеется) [9].

Установление взаимосвязи между симптомами у больного и данными анамнеза

Руф говорит о необходимости внимательного соотнесения особенностей симптомов у конкретно взятого больного с данными анамнеза. Он уделяет особое внимание профессии больного, особенностям его питания и его психологическому статусу [7; т. III, с. 107].

Установление связи между анатомией и медициной

Руф Эфесский был одним из первых ученых, который старался установить взаимосвязь между данными анатомии и различными заболеваниями. Однако почти полный запрет на вскрытие трупов, господствовавший в то время, приводил к отсутствию необходимого материала в этом важнейшем вопросе [10].

Примечательно, что он впервые описал перекрест зрительных нервов и капсулу хрусталика. Также он придерживался мнения, что нервная система является связующим звеном между отдельными функциями организма.

Изучение отдельных нозологий

Примечательно, что Руф Эфесский создал отдельные работы по лечению подагры, заболеваний почек, мочевого пузыря, что свидетельствует о его попытке перейти от общего представления о болезни к конкретным нозологическим формам заболеваний. Также он разработал ряд методов остановки кровотечения путем давления пальцем, наложения давящей повязки, холода, перекручивания сосудов [10].

Представителями данной школы были также Агатин (I в. н.э.) и Геродот (I в. н.э.). Но, безусловно, самым выдающимся представителем школы эклектиков являлся Гален.

Школа энциклопедистов

Основателем школы энциклопедистов, целью которых было объединить различные медицинские школы Древнего мира в единую медицинскую школу, был Авл Корнелий Цельс (25 г. до н.э. — 50 г. н.э.), принадлежащий к знатнейшей и богатейшей патрицианской семье Корнелиев. По примеру других патрициев Цельс содержал для лечения своих рабов специальные лечебницы, но в отличие от них он сам занимался медицинскими исследованиями. Получив прекрасное образование, Цельс стал одним из самых видных римских ученых-энциклопедистов, оставив обширное сочинение на латинском языке «Искусства», состоявшее из 20 книг по философии, риторике, военному искусству, сельскому хозяйству и медицине и впервые изданное во Флоренции в 1478 году. Причем из этого обширного труда до нашего времени дошли именно разделы, посвященные медицине.

Это сочинение Цельса имеет ряд особенностей.

Во-первых, оно было написано рабовладельцам, который в своем сочинении давал полезные советы таким же рабовладельцем, как и он, как наиболее эффективно и недорого лечить рабов, так как рабы к тому времени стали весьма дороги, и поэтому экономически выгоднее было лечить раба, чем, оставив его на произвол судьбы, купить нового [4; с. 62].

Во-вторых, труд Цельса представлял собой тщательно продуманную и осуществленную, но все же, по сути, компиляцию или по крайней мере переработку прежних медицинских сочинений, причем не только древнегреческих и древнеримских, но и индусских [3; с. 141]. К работе над своим трудом Цельс привлек большой штат переводчиков, которые переводили для него медицинские сочинения разных народов [11]. Имея прекрасное образование и живой практический ум, практически свободный от предрассудков своего времени, Цельс составил прекрасный свод медицинских знаний своей эпохи [1; с. 219].

В-третьих, в сочинении Цельса нет каких-либо новых мыслей или идей по медицине. «Такие умы, как Цельс, не отличаются способностью обогащать искусство новыми открытиями, оттого мы находим здесь лишь картину современной Цельсу римской медицины, но без прибавлений» [1; с. 219]. Великий древнеримский врач Гален прямо называл Цельса дилетантом [1; с. 217]. Однако именно благодаря труду Цельса мы знаем о врачах Александрийской школы и о многих других, чьи произведения не дошли до нашего времени. Также Цельс много сделал для развития научной латинской терминологии.

В работе Цельса большое внимание уделяется вопросам здорового образа жизни, хотя, безусловно, эти его рекомендации были применимы в то время только для рабовладельцев и состоятельных граждан, которым Цельс советует следующее:

«Следует вести разнообразный образ жизни: жить то в деревне, то в городе и чаще бывать на лоне природы, совершать морские путешествия, охотиться, иногда предаваться покою; но как можно чаще заниматься физическими упражнениями, так как праздность расслабляет тело, а труд укрепляет его; первое приносит преждевременную старость, второе — продолжительную молодость.

Полезно также время от времени ходить в баню или купаться в холодной воде; то натираться мазями, то воздерживаться от этого; не избегать никакой пищи, какая в ходу у простого народа, иногда принимать участие в пирушках, иногда воздерживаться от них; есть то больше, чем следует, то не слишком много. Лучше принимать пищу дважды в день, чем один раз, и всегда в изобилии, лишь бы ее переварить.

Но насколько необходимы физические упражнения подобного рода и соответствующая пища, настолько неприемлемы нормы атлетов.

Ведь, с одной стороны, перерыв в занятиях гимнастикой, вызванный некоторыми общественными обязанностями, вредит организму; с другой стороны, те люди, которые, по примеру атлетов, привыкли много есть, очень быстро стареют и подвержены заболеваниям» [12; кн. I, гл. I, с. 27].

Цельс пишет и о влиянии тех или иных профессий на состояние здоровья человека. Так, к наиболее слабым в отношении здоровья «принадлежит большая часть горожан и почти все занимающиеся науками, — необходимо более тщательное наблюдение за своим здоровьем, чтобы уходом за ним восстановить то, чего лишают их или особенности телосложения, или местности, или рода занятий» [12; кн. I, гл. II, с. 27-28].

Большое внимание в работе Цельса уделяется практическим советам при различных состояниях. В частности, «тому же, кто во время морского путешествия страдал морской болезнью (сильной рвотой с желчью), рекомендуется или совсем воздерживаться от еды, или поесть чего-нибудь немножко… Если же морская болезнь была без рвоты, то или воздержаться от пищи, или после еды вызвать рвоту.

Тому, кто целый день провел в повозке или просидел на представлении, не следует заниматься бегом, а медленно прогуливаться; ему полезно также подольше побыть в ванне, а затем легко поужинать» [12; кн. I, гл. III, с. 31].

В своей работе ученый акцентирует внимание на влиянии как на развитие, так и на течение заболеваний времени года и климата:

«Итак, самым здоровым временем года является весна, ближайшим к ней — зима, опаснее — лето, а самым опасным — осень. Лучшая же погода — ровная, будь то холодная или жаркая; худшая — с резкими колебаниями…

Когда же погода стоит ровная, то наиболее благоприятными для здоровья являются ясные дни; лучше дождливые, чем туманные или пасмурные; зимой же самые лучшие дни, когда совсем нет ветра, а летом — когда дуют западные ветры. Если же поднимается другой ветер, то для здоровья полезнее северные, чем восточные или южные» [12; кн. II, гл. I, с. 43].

Таким образом, в своей работе Цельс доказывает, что «так как нет возможности с точностью узнать причины здоровья или болезни… то в медицинской практике самую полезную помощь в состоянии оказывать лишь опыт… Для этой цели необходимо исследование не скрытых, а очевидных причин. Необходимо знать, происходит ли болезнь от усталости, жажды, холода, жара, бессонницы, излишества в напитках, пище и удовольствиях; необходимо, кроме того, знать темперамент больного, характер и продолжительность заболевания, занятия» [1; с. 221].

Уделяет Цельс внимание и вопросам реабилитации:

«Прогулка весьма полезна при длительных, но уже идущих на убыль болезнях; полезна она и тем больным, которые совсем освободились от приступов лихорадки, но еще не могут заниматься самостоятельно физическими упражнениями, и тем, у которых сохранились еще цепкие остатки болезней, а освободиться от них нельзя иным путем» [12; кн. II, гл. XV, с. 43].

Анализируя историю предшествующей ему медицинской науки, он делает ряд точных и метких заключений:

«Греки делили болезни на два вида: одни из них они называли острыми, другие — длительными. Но так как болезни не всегда проявляются одинаковым образом, то одни и те же болезни иные относили к острым, а другие к длительным. Отсюда ясно, что количество видов болезней больше, чем два» [12; кн. III, гл. I, с. 91].

Многие высказывания Цельса стали настоящими афоризмами:

- «Лучшее лекарство — покой»;

- «Чрезмерно наполнять желудок вредно, свою болезнь ищи на дне тарелки»;

- «Безделье ослабляет тело, труд укрепляет; первое ведет к преждевременной старости, второе обеспечивает длительную молодость, лень до добра не доводит».

В отличие от подавляющего большинства своих современников он довольно скептически относится к роли астрологии и нумерологии в развитии заболеваний, справедливо указывая в своей работе следующее:

«Древние преимущественно придерживались нечетных дней и называли их crisimus, критическими, как будто в эти дни решалась судьба больных. Это были: день 3-й, 5-й, 7-й, 9-й, 11-й, 14-й, 21-й; при этом самое большое значение придавалось 7-му, затем 14-му, далее 21-му. Следовательно, при таком порядке питания больных они как бы пережидали приступы, приходящиеся на нечетные дни, и давали пищу лишь после них, как будто последующие приступы должны были быть более легкими, так что Гиппократ всегда опасался рецидива лихорадки, если она прекращалась на другой день» [12; кн. III, гл. VI, с. 97].

Большое внимание Цельс уделяет в своей работе вопросам фармакологии. Причем он делает неплохой для своего времени анализ извечной проблемы «человек и лекарство»:

«Древние врачи, и Эразистрат, и те, которые называли себя эмпириками, высоко ценили лекарства. Герофил же и в особенности его последователи придавали им столь большое значение, что не лечили без них ни одного вида болезней.

Многие данные о свойствах лекарств содержатся в трудах Зенона, Андрея и Аполлония по прозвищу Муз. Асклепиад не без причины изъял из употребления большую часть лекарств и, так как почти все лекарства вредят желудку и имеют скверный вкус, то он перенес все свое внимание на образ жизни больного.

Справедливым является как то, что гигиенический образ жизни весьма полезен при многих болезнях, так и то обстоятельство, что в наши организмы попадает очень много веществ, не позволяющих им достигнуть выздоровления без лекарств.

Прежде всего необходимо знать, что все отделы медицины так связаны между собой, что не могут быть оторваны друг от друга. Свое название они получают от того, чем они преимущественно действуют. Таким образом, как та часть медицины, которая лечит гигиеническим образом жизни, иногда применяет лекарства, так и та, которая преимущественно борется лекарствами, также должна предписывать гигиенический образ жизни, чрезвычайно полезный при всех телесных недугах» [12; кн. V, введение, с. 177].

«Поскольку в болезнях играет роль счастливая случайность, то одни и те же лекарства оказываются то целительными, то совершенно бесполезными. Может возникнуть сомнение, достигнуто ли выздоровление благодаря лечению или мы обязаны этим крепости тела. В тех случаях, когда мы более всего опираемся на лекарства, как бы ни был очевиден успех, все же ясно, что напрасно ожидать от них выздоровления, ведь часто здоровье возвращается и без них. Это также можно заметить при болезнях глаз; больные, которым долгое время не давали покоя врачи, иногда выздоравливали без их помощи» [12; кн. VII, введение, с. 273].

В работе приведено большое количество различных прописей лекарственных препаратов, применяющихся при различных заболеваниях, а также противоядий. Для примера приводим одну из них:

«Наиболее употребительны из пластырей те, которые накладываются прямо на кровоточащие раны. Именно они прекращают воспаление, если сила его невелика, а также ослабляют его силу; кроме того, они склеивают раны, допускающие это, и способствуют рубцеванию их. Состоят же они из лекарств нежирных и поэтому называются обезжиренными. Лучший из них тот, который называется «чужеземным». Он содержит соскобленной медной ржавчины p.#.XII., серебряной пены, p.#.XX. квасцов, сухого дегтя и сухой сосновой смолы, каждого по p.#.I. К этому добавляется по половине секстария масла и уксуса» [12; кн. V, гл. XIX, с. 188].

«Самым известным является противоядие Митридата, которым этот царь, как говорят, принимая его ежедневно, сделал весь свой организм невосприимчивым к воздействию ядов. В нем находится следующее: коста p.#.z., кислоты p.#.V., гиперика, камеди, сагапена, сока акации, иллирийского ириса, кардамона, каждого p.#.II., аниса p.#.III., галицийского нарда, корня горечавки, сухих листьев розы, каждого p.#.IV., маковых слезок, петрушки, каждого p.#.IV. z., дикой корицы, охры (род земли), белой дубровки, длинного перца, каждого p.#.VI., стиракса p.#.V. z., бобровой струи, ладана, сока гипоцистида, мирры, опопанакса, каждого p.#.VI., индийской корицы p.#.VI., цветка круглого ситника, смолы терпентинного дерева, гальбана, семени критской моркови, каждого p.#.VI.z., нарда, сока бальзамового дерева, каждого p.#.VI. z., пастушьей сумки p.#.VI. zz., понтийского корня, p.#.VII, шафрана, имбиря, корицы, каждого p.#.VIII. Все это в растертом виде разбавляется медом и дается с вином против яда в таком количестве, сколько поместится в грецком орехе. При другом состоянии организма в зависимости от его восприимчивости достаточно такого количества, сколько его поместится в египетском бобе или горошине» [12; кн. V, гл. XXIII, с. 195].

Труд Цельса содержит довольно подробное описание практически всех известных на то время заболеваний. Причем приводятся вопросы как клиники, так и диагностики и лечения того или иного заболевания. Эти описания отличает хорошая структура и четкость изложения материала, вообще присущая Цельсу, за что, собственно, его труд и пользовался большой популярностью как у очень практичных римлян, так и в эпоху Средневековья.

В работе Цельса есть и интересные сведения по истории медицины. Так, в частности, о хирургии он пишет следующее:

«Эта же часть медицины, хотя она самая древняя, была, однако, разработана родоначальником всей медицины Гиппократом больше, чем его предшественниками.

Далее, после того как хирургия выделилась из всей медицины, она приобрела своих наставников и, кроме того, распространилась в Египте благодаря трудам Филоксена, который во многих сочинениях чрезвычайно основательно изложил эту отрасль медицины. В этой же области каждый в отдельности сделали открытия также: Горгий и Сострат, Герон и оба Аполлония, Аммоний Александрийский и многие другие прославленные мужи. Но и в Риме также известные наставники, и в особенности совсем недавно Трифон-отец, Эвелпист и, как можно заключить из сочинений последнего, Мегет, самый эрудированный из них, произведя некоторые улучшения, немало прибавили к этой науке» [12; кн. VII, введение, с. 273].

В своем труде он пытался примирить воззрения эмпириков, методистов и догматиков (хотя сам он более склоняется к эмпирической школе), призывая сохранить середину между крайностями мнений. Также во многом благодаря ему античное общество получило описание признаков воспаления: покраснение, отек, жар и боль, заимствованные, впрочем, им, видимо, из древнеиндийских рукописей — самхит Чарака и Сушруты [12; с. 141].

Таким образом, работы Цельса оказали сильное влияние на развитие античной медицины.

К школе энциклопедистов мы также в какой-то степени можем причислить Квинта Серена Самоника (II–III вв. н.э.). Он принадлежал к высшим кругам римского общества и был личным другом римских императоров Александра Севера и Гордиана Первого и воспитателем будущего императора Гордиана Второго. Самоник получил прекрасное в то время образование, унаследовав от своего отца огромную библиотеку в 62 000 свитков. Он, видимо, не будучи врачом-практиком, широко интересовался медициной и, анализируя работы выдающихся римских ученых, в частности Цельса, создал поэму, целью которой было осветить основные существовавшие в то время методы лечения различных заболеваний. Часть из них имеют научную окраску.

О лечении ран, причиненных при любых обстоятельствах (806–818)

Сколь многочисленны виды несчастий

в судьбе человека,

Столь же бесчисленны виды ранений;

по этой причине

Каждому виду отдельно лечения дать

не могу я.

Это напомнив, теперь мы за раны любые возьмемся

Так, чтоб ошибка, однако, не смела леченье испортить.

А потому при любом, даже очень опасном раненье

Средство хорошее — лук; если с медом берется растертый:

Также трава, что названье взяла от тысячи листьев,

Если ее приложить, со старым салом

смешавши.

Шерсть свежеснятая также с теплым лиэем (вином. — Прим. авт.) и пепел

Жженный заполнят собой отверстие раны, а склеить

Смогут у раны края или зелень,

иль лыко от вяза;

Только от сока плюща безобразный рубец возникает.

Об укусах человека или обезьяны (819–823)

Коль человек иль животное, схожее с ним, причинили

Рану зубами, то яд проникает туда

вредоносный.

Черная буквица тут применяется с терпким лиэем;

Может еще излечить и вареная кожица редьки,

Если ее растереть и на место укуса намазать.

Средства против внезапных болей, лихорадки и болей в костях (882–894)

Но иногда возникают от новой и скрытой причины

Боли внезапно, и средства известные

тут помогают.

Верная польза, когда чистотел добавляется к соли.

Сера и снятая шерсть, согревая,

дают исцеленье.

Медом прилипчивым смажешь,

и боли в костях прекратятся.

Если же тело терзает пылающий жар лихорадки,

Сок сельдерея тогда сочетают с оливковым маслом:

Члены намажь, и припарка утишит

неистовство жара.

Пренебрегать и барсучьим при этом

не следует салом.

Полуживого оленя слезу сочетают с водою,

И освежит это средство от жара горящие члены.

Старый петух, коль долга лихорадка,

отвар доставляет,

Свежий, тебе исцелить он дрожащие члены поможет.

О страдающих бессонницей (979–992)

Горе! Не только горят в лихорадке ужасной страдальцы,

Но и желанного сна лихорадка несчастных лишает,

Чтобы — божественный дар —

не лелеял их сон безмятежный.

Тут и сжигают бумагу, какую рука исписала;

Пепел, полученный после,

с водой выпивается теплой.

И хорошо подстелить под голову больше полея;

Также полезно с водою пить кипарис

и полезно

Вместе с оливковым соком,

который ты должен приправить

Розы цветами, смешать и мак усыпляющий, тертый:

Смажешь лицо ты, и ночью наступит

покой благодатный.

Если принять мандрагору,

то сон наступает глубокий.

Шарики кроме того разведи,

из нутра у барана, —

За ноги обе привязан, стоит он под сенью деревьев —

Выпей лекарство затем, наделенное силой снотворной.

О лечении летаргии (993–1005)

Мы говорили, что смертным такой уж удел предназначен,

Что проявленья болезни нередко противны друг другу.

И, наконец, иногда тяжелеют члены

настолько

В тягостном сне, что смыкается он

с безжалостной смертью.

Тут на огне небольшом рога обжигаются козьи;

Чад проникает в глаза, и они усыпление гонят.

Иль выпивают траву,

что зовется «губою Венеры»,

Но растирают ее перед тем и в вине

растворяют.

Смешанный с уксусом также,

еще молочай помогает,

Или же рута, когда ее запах ты втянешь ноздрями.

Страшное средство одни — растереть семь клопов — предлагают,

В воду их всыпать затем и с клопами киаф (черпак для разливания вина. — Прим. авт.) опорожнить,

Предпочитая такое лекарство погибели сладкой.

О лечении «царской» болезни (1024–1028)

Также болезнь существует, которая

«царской» (желтуха. — Прим. авт.) зовется,

Ибо спокойно ее ты излечишь в чертогах высоких:

Красная краска при ней помогает

с водою медовой;

Тертого дай чеснока, но вином увлажни подогретым;

Вместе с шерстью вино, коль их серой окуришь, помогут.

Лечение ожогов и обморожений (1039–1052)

Хоть и различные холод и жар причиняют страданья,

Но вызывают они волдыри в одинаковой мере.

Можешь сожженным считать пораженное снегом замерзшим.

Шарик платана растертый и то и другое излечит;

Если яичным белком обожженное место намазать,

Перышко взяв для того, —

принесет исцеленье лекарство.

Или ты пепел возьми свежеснятой шерсти овечьей;

Или же известь смешай со старым

оливковым маслом» [13; с. 396-397].

Однако философия поэмы буквально пропитана существовавшими в то время магическими и оккультными представлениями [13; с. 389].

Именно в этой поэме (стих 935) впервые фигурирует одно из самых знаменитых магических заклинаний — «абракадабра», имеющее несколько расшифровок, ни одна из которых не является доказанной. Установлено лишь то, что это слово является магическим заклинанием и содержит аббревиатуру слов, призывающих потусторонние темные силы. Именно благодаря содержащимся в поэме заклинаниям она была весьма популярна в эпоху Средневековья, когда в медицине безраздельно властвовали магия и суеверия.

Между рассмотренными нами выше медицинскими школами шла постоянная нескрываемая вражда [14]. Эта вражда не давала ученым увидеть сильные стороны другой школы, мешала нормальному научному диалогу. Причина же этой вражды лежала как в личных амбициях представителей школ, так и, главное, в лежащих в основе этих школ различных философских учениях. Если же учесть, что каждое из философских учений со временем вырождалось, то и медицинские школы Рима, как мы сумели убедиться, вырождались, погрязая во всевозможных склоках и шарлатанстве.

Крупнейший ученый I века Плиний Старший, современник этих школ, писал следующее: «Несомненно, все они гонялись за славой, щеголяя друг перед другом новшествами и на нашем здоровье созидая свое благосостояние. Отсюда те печальные перебранки у постели больного, когда каждый предлагал что-нибудь новое, чтобы не могло показаться, что он не оригинален; отсюда же и печальная надпись на памятнике, что больной умер от толпы врачей» [2; кн. XXIX, с. 2-12].

Таковы были основные медицинские школы древнеримской державы, которые, несмотря на определенные достижения в отдельных отраслях медицины, не только не смогли создать эффективную систему здравоохранения, но и пришли в своем развитии в тупик вследствие господства тех философских языческих учений, на которых они основывали свое учение и принципы. В эпоху Средних веков с ее безраздельным господством схоластики наследие древнеримского времени было грубо извращено. Особенно это коснулось трудов Галена, цитаты которого, искусственно вырванные из общего контекста, способствовали полной стагнации медицинской науки, имевшей место в Средневековье. И только утверждение христианского учения и его освобождение от языческих пут во времена Великой Реформации позволили в полной мере воплотить в жизнь важные наработки медицинских школ Древнего Рима, и в первую очередь медицинское наследие Галена.

Список литературы

1. Ковнер. Указ. соч.

2. Плиний Старший. Естественная история.

3. Сорокина. Атлас медицины. Первобытное общество. Древний мир. Указ. соч. Т. 1.

4. Мультановский. Указ. соч.

5. Верхратський. Вказ. тв. С. 42.

6. Барашнев. Указ. соч. С. 80.

7. Гален. Сочинения. М.: Практическая медицина, 2016.

8. Мейер-Штейнег Т., Зудгоф К. История медицины. М.: Госиздат, 1925.

9. Letts M. Rufus of Ephesus and the Patient’s Perspective in Medicine. British Journal for the History of Philosophy. 2014. Vol. 22. № 5. Р. 996-1020.

10. Мейер-Штейнег Т., Зудгоф К. История медицины. М.: Госиздат, 1925. С. 124.

11. Склярова, Жаров. Указ. соч. С. 80.

12. Цельс Авл Корнелий. О медицине. М.: Типография № 1, 1959.

13. Квинт Серен Самоник. Медицинская книга. В кн.: Цельс Авл Корнелий. О медицине. М.: Типография № 1, 1959.

14. Стрельцов. Указ. соч. С. 15.