Газета «Новости медицины и фармации» 11(247) 2008

Сравнительно давняя история. Студентка медицинского института попала в аварию. Перелом шейки бедра. Первая операция закончилась неудачей. Сложный случай, мировая статистика — пятьдесят на пятьдесят. Но выход есть: замена травмированного сустава искусственным. Получилось! Сустав прижился. Девушка смогла пусть с палкой, пусть прихрамывая, но самостоятельно передвигаться. Симпатичная блондинка, самое начало жизни — и калека. Что делать, придется привыкать, перестраиваться.

Не тут-то было. Навалилась боль. Какие занятия в институте, когда на книгу или телевизор не отвлечься? Без пяти минут дипломированная медичка доковыляла до больницы, обратилась к хирургу, виртуозно проведшему вторую операцию. Пожаловалась на мучения. А в ответ услышала:

— Какие к нам претензии?! Мы свою работу выполнили на «отлично»!

Один к одному с героем давней интермедии Райкина:

— Пуговица пришита прочно? Прочно! Так чего вы придираетесь?

Боже упаси, не делю профессионалов на хороших и плохих. Узкие специалисты во всех областях знаний необходимы. Медицина — не исключение. Однако углубленные навыки в избранной области не должны становиться шорами, закрывающими обзор. Без сострадания и милосердия самая утонченная медицинская премудрость теряет всякий смысл. К болезни можно привыкнуть. К боли — никогда.

Уж кто имеет полное представление о боли, так это люди, страдающие от остеохондроза позвоночника. Они готовы пойти на любые испытания, лишь бы избавиться от страданий. Верят, что росчерком скальпеля можно ликвидировать грыжу межпозвонкового диска.

Операция на святая святых организма человека — его становом хребте — требует от исполнителя такой точности и такой координации, перед которыми навыки ювелиров представляются грубыми возможностями молотобойца. Недаром авторитетные ученые сравнивают эти операции с попытками убить молотком муху, сидящую на стекле. Мировая статистика свидетельствует: каждые две из трех операций на позвоночнике имеют негативные последствия. И то сказать, грыжа межпозвонкового диска — следствие скомпрометированной хрящевой основы. Грыжу удаляют, а причина ее возникновения остается.

Тысячу раз прав известный невролог советских времен Я.Ю. Попелянский, который считал, что оперировать межпозвонковые грыжи следует в 1 случае из 300 — когда есть реальная угроза спинному мозгу, а 299 пациентов следует лечить консервативным путем. Недавно попались на глаза воспоминания киевского ортопеда-нейрохирурга. Он с горечью признался, что за свою многолетнюю практику сделал 47 операций на позвоночнике. Но отдаленные результаты, а он, как и полагается серьезному специалисту, всегда ими интересовался, заставили прийти к нелестному для себя выводу: необходимо было оперировать лишь двух пациентов из сорока семи…

Остеохондроз и родственные ему заболевания позвоночника постепенно приобрели масштабы эпидемии во всем мире. Спрос подстегнул предложение. Операции, доступные лишь одареннейшим хирургам (уникальных специалистов не может быть много), приобрели массовый характер. Пусть современнейшая техника, пусть уникальные технологии, но что дозволено Юпитеру, то не под силу быку…

Возможности нашей амбулаторной мини-клиники, в которой по метамерным методикам избавляют от боли в спине, весьма ограничены: семь коек. Но все чаще их занимают люди, перенесшие операции на позвоночнике. По статистике, в США ежегодно делают до 200 тысяч таких операций. Трудно отделаться от впечатления, что по этому показателю мы точно догоним и перегоним Соединенные Штаты.

Подхожу к кушетке. Лежит пациент, два года, как прооперирован, — два года ни работать не может, ни глаз сомкнуть. Человеку всего-то сорок лет. Возраст, когда не берут, а отдают. На второй кушетке — товарищ по несчастью. Тоже сорок лет, прооперирован полтора года назад. Лежит и не может сдержать слез. Так больно. На третьей кушетке — 43-летний мужчина. Прооперирован год назад. Боль не отпускает. На четвертой кушетке — снова пациент с автографами на спине. С тем же болевым синдромом.

Одного взгляда достаточно, чтобы определить, где человеку сделали операцию. Как-то избавил от боли афганского генерала, ему грыжу диска удалили в Индии. На спине — не грубый шрам, а тонкая паутинка. Если не сказать ажурная вязь.

Мужчина с четвертой кушетки, пока я делал ему инъекции, облегчал душу, выговаривался:

— Оперировал меня в престижной киевской больнице ортопед во втором поколении. Неужто и вправду природа на детях отдыхает?.. Мы с ним учились в одном классе. Как же он мог так со мной поступить? Его внимание ко мне ограничилось вопросом, уплатил ли я деньги в кассу за операцию. И все. Никаких советов или рекомендаций. Ушла боль или вернулась, его не касается. Из всего запаса слов, положенных человеку интеллигентного труда, он активно пользуется только двумя. В ответ на любые жалобы пациента решительно отвечает:

— Резать надо!

Газета, которую вы держите в руках, опубликовала обзор американской печати. Авторы пришли к выводу, что состоятельные люди в Штатах стараются лечить позвоночник консервативным путем. На операции ложатся те, у кого в кармане нет лишних денег. Считают, видимо, что выгоднее раз хорошо потратиться и забыть. А такого не бывает. Вот почему богатые предпочитают рисковать.

Операция, как любое вмешательство врача, красна отдаленным результатом, избавлением от страданий. После операции вступают в свои права индивидуальные рекомендации врача пациенту, что можно делать, а от чего категорически отказаться (например, поднимать груз тяжелее двух килограммов при остеохондрозе), вплоть до диеты и распорядка дня. Желательно в письменном виде. При современном уровне компьютеризации это не сложно. Такой себе индивидуальный свод законов и правил поведения вплоть до выздоровления. Для врача это прописи, понятные как дважды два. Так почему не поделиться знаниями с пациентом? Одна эта мера в большинстве случаев избавит человека от рецидивов боли.

Слово, своевременный полезный совет лечат не хуже скальпеля. Уж простите за цитату из учебника для первокурсников.